Преподобный Гавриил (Ургебадзе)
 |
Архимандрит Гавриил — великий старец нашего времени. Он смиренно скрывал многочисленные дары Святого Духа и любовью приводил людей к Богу. Отец Гавриил часто ходил в рваной одежде, босиком, с медной диадемой на голове — он юродствовал, скрывая свою святость и намеренно унижая себя.
Старец говорил: «Когда я начинаю считать себя лучше других, тогда надеваю на голову свою диадему и выхожу на улицу босиком. Люди смотрят на меня и смеются, а я вижу, какое я ничтожество».
Он еще говорил: «Всякое испытание мимо смиренного пройдет и не коснется».
Говорил также: «Милость — это золото, смирение — бриллиант».
Наставлял: «Смирение — неугасимая, угодная Богу свеча!»
Один монах спросил старца, что такое пост. «Сейчас объясню», — ответил он и рассказал монаху обо всех грехах, им совершенных. От стыда монах не знал, что и делать. Упав на колени, он плакал. А старец с улыбкой сказал: «А теперь иди — ешь обед». — «Нет, отче, спасибо, я не хочу», — ответил монах. «Вот это и есть пост, когда помнишь о своих грехах, каешься и уже не думаешь о еде».
Отец Гавриил также наставлял: «Каяться надо больше сердцем, чем слезами».
Отца Гавриила спросили, как молиться о врагах. Старец ответил: «Сперва начинай молиться о тех, кого больше всего любишь, например, о своих детях. Потом молись об остальных членах твоей семьи. Потом обо всех твоих соседях и родственниках, чтобы у тебя не было врагов. Благослови тот город, где ты живешь, но Тбилиси не один — благослови всех жителей Грузии. И Грузия не одна, она окружена другими странами — проси Бога, чтобы люди не враждовали. Теперь, когда ты помолился обо всех и остался один враг, — и его не оставляй. Проси Бога наполнить его сердце добротой, а разум — мудростью. Вот так и сможешь помолиться о своем враге».
Отец Гавриил наставлял: «Если не исполняете заповедей Божиих, не беспокойте Бога многими молитвами, не услышит Он, и ваша молитва будет вам во грех».
Однажды старец спросил духовных чад: «Кто объяснит мне, что означает: вменил молитву в грех?» — «Наверное, неправильно молился», — был ответ. «Нет, правильно молился», — сказал старец. «Наверное, несердечно молился». — «Нет, сердечно молился». — «Наверное, невнимательно, рассеянно молился». — «Нет, сейчас я вам объясню», — сказал старец. В это время к нему зашла одна прихожанка за благословением. Старец попросил ее что-то сделать, а она ответила, что сейчас не может, а потом посмотрит. «Сейчас она пойдет, и в течение пяти часов будет молиться. Но как Бог услышит ее молитву — она же не помогла просящему? Если не исполняете заповедей Божиих, не беспокойте Бога многими молитвами, не услышит Он, и ваша молитва будет вам во грех. Добрые дела открывают двери рая. Смирение введет туда, а любовь покажет Бога. Если за молитвой не следуют добрые дела — молитва мертва».
Старец говорил: «Бог не приемлет пустых слов, Бог любит дела. Добрые дела — это и есть любовь». Отец Гавриил предупреждал: «Только по делам можно узнать настоящего христианина».
Еще говорил: «Живи так, чтобы не только Бог любил тебя, но и люди любили — больше этого ничего нет».
Иногда отец Гавриил ходил с табличкой на груди, на которой было написано: «Человек без любви, как кувшин без дна». При этом он носил с собой дырявый кувшинчик, через который смотрел на людей, как в бинокль.
Подвижник наставлял: «Кто научится любить, тот и будет счастлив. Только не думайте, что любовь — это врожденный талант. Любви можно научиться, и мы должны это делать». Старец пояснял: «Нет на земле человека, который мог бы полностью объяснить, что такое любовь. На земле ты это так и не поймешь».
Говорил также: «Если кто-то болен и нуждается в лекарстве, а его надо принести издалека, может быть, и ночью, и через лес пройти, где волки бродят, — и ты, не раздумывая, отправляешься в путь ради спасения ближнего — это и есть любовь». Он же говорил: «Как будет спокойна душа человека, когда ближний в опасности? Если у тебя дома больной и за ним некому ухаживать, лучше не ходить в церковь, остаться дома».
Отец Гавриил учил: «Надо любить всех. Но если не можешь, хотя бы желай всем добра».
Он предостерегал: «Если ненавидишь хотя бы одного человека — в его образе ненавидишь Самого Христа и далек от Царствия Небесного».
Старец наставлял: «Не зная духовного состояния ближнего, не давай советы. Твой совет может погубить его».
Делился: «Раньше я думал: зачем Господь посылает скорби на землю? А теперь я понял: камень разбивают молотом… Многих людей только горе и скорби могут привести к Богу».
Старец предупреждал: «Тех, кто увлечется мирскими соблазнами, узнаете так: они будут ходить раздетыми. Христиане будут одеты прилично. По канонам Святой Церкви, женщина не должна носить мужскую одежду. По одежде человека видно его духовное состояние».
Отец Гавриил категорически запрещал кого-либо осуждать и говорил: «Если увидишь убийцу или блудницу, или пьяницу, валяющегося на земле, не осуждай никого, потому что Бог отпустил его повод, а твой повод держит в руках. Если твой тоже отпустит, ты окажешься в худшем положении: можешь впасть в тот грех, в котором осуждаешь другого, и погибнуть».
Еще говорил: «Господь помиловал блудницу, спас разбойника. Мария Египетская была блудницей, но с помощью Божией она стала подвизаться в пустыне, постилась, молилась и победила страсти, очистилась и стала достойной Царствия Небесного. Господь умалит и возвысит».
Старец замечал: «Чужие грехи — не твое дело. Ты сиди и плачь о своих грехах». Говорил также: «Только с сердцем, полным любви, можно обличать грехи другого человека».
Наставлял также: «Ты не осуждай, судья — Сам Бог. Тот, кто осуждает, — как пустой колос пшеницы, у которого всегда поднята голова и который поэтому всегда смотрит на других сверху вниз».
Отец Гавриил, в миру Годердзи Васильевич Ургебадзе, родился 26 августа 1929 года в Тбилиси. Отец его рано умер. Мать его впоследствии стала монахиней Анной, скончалась 26 апреля 2000 года и была похоронена в монастыре Самтавро, во дворе обители.
Уверовал Годердзи еще в детстве. Однажды соседки ругались, и одна из них сказала: «Ты меня распяла, как Христа». Мальчику стало интересно, что это значит — «распять» и Кто такой Христос. Взрослые отправили ребенка в церковь, где сторож посоветовал ему прочитать Евангелие. Он накопил денег, купил Евангелие и через несколько лет знал текст практически наизусть.
Женя Кобелашвили вспоминала о детстве Годердзи в детском саду: «Он постоянно сидел в углу и из спичек строил церкви. Для него это было любимым занятием. Не помню, в какие точно дни он не ел молочной каши. Был голод, и все удивлялись, что он отказывается от еды. Он вообще мало ел, часто даже не притрагивался к еде».
Уже в детстве мальчик полюбил пост и молитву в уединении. Став постарше, он устроил во дворе дома себе келью, вмещавшую только одного человека. Там Годердзи подвизался и старался жить как аскет. Когда любящая его мать принесла в келью подушку, сын не взял ее и сказал: «Мама, зачем мне подушка? Господь наш Иисус Христос был таким бедным, что даже не имел места, где приклонить голову».
Позднее, став уже старцем, отец Гавриил говорил: «Вера — это талант, данный Богом». Господь даровал ему самому этот талант в полной мере. Будучи отроком, Годердзи уже хорошо знал Евангелие. В двенадцать лет он впервые пришел в Самтаврийский монастырь. Монахини накормили мальчика, но ночевать не оставили, и он всю ночь молился у ворот, чтобы Пресвятая Богородица позволила ему жить в монастыре. Молитва его исполнилась через много лет — последние годы своей жизни старец подвизался именно в этой обители. Он часто говорил, что живет в Самтаврийском монастыре по благословению Пресвятой Богородицы.
Старец рассказывал об одном случае из его детства: «Когда я был маленьким, мне захотелось побывать на могиле преподобного Антония Марткопского. По дороге я очень проголодался. Валясь с ног от усталости, я заснул прямо на земле, а когда открыл глаза, увидел мужчину. Он дал мне хлеб и воду и исчез. Когда я добрался до монастыря и увидел икону Антония Марткопского, то понял, что человеком, спасшим меня от голода, и был сам преподобный Антоний».
Когда юноша служил в армии в городе Батуми, он очень хотел посещать храм. Как-то ему удалось попасть в церковь, где он усердно помолился, чтобы у него получалось бывать на службах. На следующий день пришел ответ на его молитву — юношу назначили разносчиком, и у него появилась возможность после окончания поручения заходить в храм Божий. Там священник давал ему читать церковные книги и тайком причащал в алтаре. Даже в армии Годердзи строго держал пост, постился по средам и пятницам, делая вид, что у него болит живот от мяса.
Монахиня Пелагия (Ксоврели) вспоминала: «Я знала батюшку с детства. Он был другом моего брата, они вместе служили в армии в Батуми. Годердзи рассказывал, как Господь повелел ему: «Иди разбирай руины церкви святого Георгия, потому что твой отец разрушал церкви». Однажды Годердзи, расчищая руины храма, поднимал большую глыбу. В это время мимо проходил мой дядя-спортсмен. Юноша попросил его о помощи. Дядя, как ни старался, не смог поднять ни одного камня. Он вспоминал: «Я едва сумел сдвинуть одну глыбу, а этот мальчик их как камушки разбрасывал». Для моего дяди, как и для многих других людей, отец Гавриил так и остался загадкой».
После армии молодой человек решил посвятить себя Богу. Родственники не понимали его и предлагали женитьбу, пытались познакомить его с красивой девушкой. Но избранник Божий даже не взглянул на нее.
В те времена верующих и проповедующих свою веру часто отправляли в психиатрические больницы. Не избежал этой участи и Годердзи. Выписка из истории его болезни гласила: «Диагноз: психопатическая личность со склонностью к возникновению шизофреноподобных состояний. Разговаривает сам с собой, что-то тихо шепчет. Верит в Бога, в ангелов. Постоянно повторяет слова: «Все от Бога». С окружающими не общается. При обращении к нему говорит о Боге, ангелах, иконах…»
25 января 1955 года в двадцать шесть лет Годердзи написал прошение священноначалию: «С детства имею твердое намерение быть служителем нашей Святой Матери-Церкви, поэтому прошу вас назначить меня внештатным (так как являюсь инвалидом второй группы) дьяконом вашего кафедрального собора. Также довожу до вашего сведения, что под присмотром Его Святейшества два года служил алтарником и смотрителем храма, помогал во время богослужений». Через несколько дней Годердзи рукоположили в дьяконы.
Вскоре он обратился к епископу Кутаисско-Гаенатскому Гавриилу с новым прошением: «С детства имею тягу к монашеству, поэтому смиренно прошу вас постричь меня в малую схиму и наречь именем святого Гавриила Афонского».
Молодой человек выбрал себе имя преподобного Гавриила, подвижника из Грузии, который ревностно подвизался на Афоне, в Иверской обители. За высоту своей жизни преподобный удостоился пройти по воде и принести на афонский берег приплывшую по морю Иверскую икону Божией Матери. Владыка ответил на прошение так: «Благословите схиму, исповедуйте дьякона и дайте ему, по его же просьбе, имя преподобного Гавриила Афонского».
Дьякон Годердзи Ургебадзе был пострижен в монашество с именем Гавриил 27 февраля 1955 года в Моцаметском монастыре епископом Кутаисско-Гаенатским при участии архимандрита Георгия (Дадиани), убитого через девять лет в Шио-Мгвимском монастыре и похороненного в Самтаврийском монастыре.
Старец очень любил монашество. Он наставлял монашествующих: «Монах не может быть беззаботным. Он — воин». Еще наставлял: «Монах должен выполнять физическую работу, иначе будет унывать и не спасется».
Старец учил: «Монашествующие должны жить в простоте. Простота — это благодать Божия». Замечал: «Хороший монах должен иметь чуткое сердце, как у женщины». Замечал также: «Хороший монах и одной просфорою сыт».
Он предостерегал: «Похвала для монаха пагубна. Кто хвалит монахов, тот враг монашества».
Отец Гавриил объяснял: «Для Бога не важно, кто ты: монах или мирянин. Главное — это стремление к Богу. Этим стремлением человек и спасается. С монашествующего спросится монашеское, а с мирянина — мирское».
Еще говорил: «Если мирянин победит ради Христа свои страсти, будет приравнен к монахам».
Во дворе родного дома на Тетрицкаройской улице в Тбилиси отец Гавриил построил многоглавую церковь. Он возводил ее своими руками и закончил около 1962 года. Иконы для этой церкви подвижник находил на городских свалках, куда в те годы свозили и выкидывали вместе с мусором многочисленные святыни. Он соорудил также мастерскую, где реставрировал иконы и делал им оклады и рамки, помещая в эти оклады даже фотографии из журналов. Стены его церкви были все в иконах, больших и маленьких. И это в те времена, когда богоборческие власти разрушали церкви и уничтожали священнослужителей.
Пришедшие представители власти потребовали, чтобы отец Гавриил разрушил построенный храм, на что он твердо отвечал: «Я не буду разрушать храм. Если хотите, разрушайте сами». Пораженные его решимостью, безбожники отступили и ушли ни с чем.
Старец не боялся никого, кроме Господа. Он часто повторял: «Надо иметь только один страх — страх совершить грех».
Гия Кобачишвили рассказывал: «Мы жили по соседству с отцом Гавриилом. Он часто разговаривал с мальчишками, дарил кресты, водил их вокруг храма святой великомученицы Варвары».
Гия еще вспоминал: «Старец подарил нашей семье икону Иисуса Христа в киоте. Это была чудотворная икона: накануне какой-либо беды киот открывался сам собой — таким образом Господь предупреждал нас о несчастье. Стоя на коленях, мы часто молимся перед этим образом, благодаря Господа и отца Гавриила, подарившего эту икону нашей семье».
Настоятельница монастыря в честь Хахульской иконы Божией Матери (Новая Шуамта) схиигумения Иоанна рассказывала: «Старец очень хорошо знал Священное Писание (Евангелие он хорошо знал с двенадцати лет) и часто его цитировал. Когда он произносил слова Писания, ты понимал, что перед тобой стоит человек, живущий в Истине, носящий Бога в себе. Отец Гавриил показывал, что и в наше время возможно возлюбить Бога всем сердцем своим, всею душою и всем разумением».
Кетеван (Копалиани), игумения Самтаврийского монастыря, вспоминала: «Я впервые увидела отца Гавриила в Тбилиси на проспекте Руставели. Он, подняв руки, громким голосом взывал: «Грузины, опомнитесь, просыпайтесь! Грузия погибает! Могила святой Шушаники — в запустении! Метехский храм превратили в театр!» Юродивый монах громко плакал и скорбел о своем народе. Прохожие с интересом останавливались. Некоторые внимательно слушали, некоторые скептически улыбались. После этого я впервые побывала в Метехском храме и на могиле святой Шушаники. Действительно, могила была заброшена. Слава Богу, теперь в церквях Грузии восстановлены богослужения, и могилы святых угодников приведены в порядок».
Старец наставлял: «Когда произносишь имя Господа, встань и перекрестись». Он говорил: «Неустанно стремись к Богу. Видя твое стремление, Бог даст все необходимое». Еще говорил: «Не Господь оставляет человека, человек оставляет Бога. Ад — это отдаление от Господа».
Отец Гавриил учил: «Если тебя оклеветали, на добро ответили злом, не держи в сердце зла. Прости и радуйся, потому что благодаря этому ты на несколько ступенек приблизился к Богу».
Отец Гавриил с большим благоговением относился к святыням. Он любил чистить подсвечники, прибираться в алтаре. О службе в храме старец говорил: «Если бы вы видели, какая благодать сходит на литургии, то были бы готовы собирать пыль с пола храма и умывать ею свое лицо!»
Однажды у могил святых Наны и Мириана отец Гавриил нашел большую святыню — частицу животворящего столпа. Старец вспоминал: «Когда я первый раз прикоснулся, какая-то сила отбросила назад». Частицу бережно перенесли в алтарь храма Преображения Господня Самтаврийского монастыря, где она хранится и сейчас.
Когда в храме Самтаврийского монастыря решили поменять иконостас, старец воспротивился. Сестры не понимали, почему, но поняли чуть позже: вскоре иконы начали мироточить. Старец заметил первым это мироточение, и оно продолжалось около месяца.
Архимандрит Михаил (Габричидзе), настоятель Шио-Мгвимского монастыря, рассказывал: «Еще живя в миру, зашел я однажды в Сионский кафедральный собор. Архиерей служил молебен святой царице Тамаре. В это время в храм вошел отец Гавриил. С его приходом я явно ощутил благодать. Он встал рядом с архиереем. Окинув взором присутствующих в храме и не увидев подобающего почитания святой царицы Тамары, он вышел на амвон и обратился к верующим: «Сделайте земной поклон! Как вы стоите перед такой великой святой во время молебна?!» Люди встали на колени, отец Гавриил тоже с плачем упал на колени. «Босиком шла перед войском, постилась, день и ночь молилась, чтобы победить врагов. А вы даже колени преклонить пред ней не хотите!» — горько восклицал он. Все присутствующие устыдились».
Архимандрит Михаил еще вспоминал: «Однажды после литургии в страстной четверг мы пришли из Светицховели в Самтаврийский монастырь на трапезу. Из кельи отца Гавриила доносился плач. Я спросил, что случилось. Одна из сестер ответила: «Отец Гавриил всю Страстную седмицу плачет, каждый день молится за нас и просит Господа помиловать нас». Я глубоко задумался: будет ли у меня когда-нибудь такая сильная вера и такое молитвенное дерзновение».
Игумен Лазарь (Гагнидзе) свидетельствовал: «Отец Гавриил жил в соответствии с монастырским уставом и в свободное от бдения и молитв время трудился. Даже тогда, когда кого-то принимал или с кем-то говорил, он трудился: реставрировал, чинил иконы, мастерил рамки для них, чистил церковную утварь. Для него не существовало значительного и незначительного дела, все было важным, и все делал он во славу Божию».
Он еще делился: «Так случилось, что на Светлой седмице, всего лишь через несколько недель после моего воцерковления, духовник ввел меня в алтарь и надел на меня стихарь. Это для меня было большим событием, и, переполненный благодарностью, в тот же день после литургии я остался и вымыл пол в алтаре и на амвоне. Отец Гавриил несколько раз заходил и смотрел, как я усердствую, но на его лице я ничего не мог прочесть: ни укора, ни одобрения, а сам он ничего не говорил… Прошло несколько месяцев. Перед праздником Преображения Господня отец Гавриил позвал меня к себе и тепло сказал: «Ты без благословения устроил генеральную уборку на пасхальной неделе — это неправильно. Мы делаем уборку перед праздником. Скоро Преображение Господне. Думаю, мы с тобой справимся». Два или три дня, не поднимая головы, мы убирались в храме и во дворе монастыря. Мы вычистили все: начиная со стен и заканчивая церковной утварью. Отец Гавриил, засучив рукава, усердно полировал медные и бронзовые подсвечники и лампады».
Господь даровал старцу многие дары Святого Духа, в том числе дар исцеления. Однажды монахиню Нино укусила змея. Старец помазал место укуса елеем, окропил святой водой, и, по его святым молитвам, мать Нино исцелилась. В больнице, куда старец благословил отвезти пострадавшую, чтобы по смирению скрыть свои дары, не оказалось лекарств и сыворотки. Но к удивлению врачей, которые ожидали трагического исхода, больная выздоровела без всяких лекарств.
Однажды к старцу пришли уже давно женатые, но не имеющие детей супруги. Диагноз врачей был неутешителен. Старец поставил их на колени и благословил, а потом сказал, чтобы они трижды заказали молебен Иоанну Крестителю, и у них будет ребенок. Когда супруги выходили, старец еще раз повторил, что через год у них родится ребенок. «Если будет мальчик, назову Гавриилом», — сказала женщина. «Царица Тамара была женщиной, и чем же она была хуже других?» — ответил старец. Через год у них родилась девочка. Новорожденную принесли к старцу на благословение.
Архимандрит Савва вспоминал: «Нам трудно было угадать, о чем размышлял старец, но он сам явно видел сердца и души других людей и всегда им помогал. Однажды к нему пришли исповедоваться молодые люди, но как-то смущались. Старец спокойно поговорил с ними и сам сказал то, что было у них на душе, так что им нечего было добавить. Потом, дав наставления и утешив, отпустил домой».
Он еще свидетельствовал: «Отец Гавриил благодатью Святого Духа мог с большой точностью увидеть прошлое и безошибочно определить будущее. Помню, старец отправил меня в Светицховели за лекарством. Я спешил, хотел поскорее вернуться с лекарством. А там, в монастыре, был тогда один послушник, который все делал нарочито медленно. Я не сдержался, и мы поругались. Когда я вернулся, старец встретил меня угрюмо и потребовал, чтобы мы вместе пошли в Светицховели. Там он позвал этого послушника и посмотрел на меня. Я сразу догадался: старцу известно о нашей ссоре. Мы попросили друг у друга прощения, а старец, будто ничего не случилось, стал говорить о чем-то другом».
Как-то старец Гавриил отправился в Тбилиси за покупками. У него было всего сто рублей. На остановке два пчеловода жаловались, что не могут достать ста рублей, чтобы вылечить пчел. Отец Гавриил, ни на минуту не задумываясь, отдал им свои деньги, а сам вернулся обратно. На следующий день к нему пришли два знаменитых актера и пожертвовали тысячу рублей. Старец сказал: «За отданное на доброе дело Бог дает во сто крат больше».
Теодора (Махвиладзе), игумения Бодбийского женского монастыря вспоминала: «Когда старец пришел в монастырь, для жилища себе он выбрал маленький деревянный курятник, хотя была поздняя холодная осень. «Здесь будет жить монах Гавриил, и никто не посмеет войти сюда», — объявил он всем. Я и Мариам все-таки осмелились убрать его жилище, потому что оно было в помете. Во время уборки неожиданно зашел старец, мы думали, что нашим поведением прогневали его, но оказалось наоборот, он нас благословил».
Она еще вспоминала: «Я никогда не сомневалась, что у отца Гавриила было особое восприятие мира. Можно привести очень много примеров, подтверждающих это. Однажды в день преподобного Шио Мгвимского в монастырь пришло много народу. После литургии, во время трапезы он неожиданно обратился к одному человеку и спросил, не совершал ли тот некоего тяжкого греха. Тот, пораженный, смиренно признался, что совершал. Все почувствовали неловкость положения, но отец Гавриил с удивительным тактом сгладил эту неловкость. Когда я думала о происшедшем, то удивлялась и тому, как старец увидел грех в этом человеке, и тому, как сам человек смог публично признать свой грех. Сейчас этот человек — священник».
Она же рассказывала: «Как-то к отцу Гавриилу пришла одна молодая женщина. Увидев ее, он начал рыдать. Оказалось, старец духом провидел, что на долю этой женщины выпало два тяжелейших испытания».
Матушка Теодора рассказывала также о старце: «Часто я видела его очень серьезным, в основном в Тбилиси, в церкви, им построенной, где он запирался во время поста и никого не впускал. (Хотя и там ему не давали покоя, все шли и шли к нему, а он никому не мог отказать и принимал всех в своей келье.) Отец Гавриил здесь всегда был задумчивым и сосредоточенным. Никогда не шутил и не юродствовал, обсуждал с нами серьезные духовные вопросы. Здесь он и выглядел по-другому: белая прозрачная кожа, спокойный взгляд. «Я осознал свою немощь», — часто повторял он. Эти слова звучали очень искренне — он говорил это от чистого сердца. Рядом с ним я теряла чувство времени и не могла понять, часы или минуты длилась наша беседа».
Еще вспоминала: «Шло время, и я все больше понимала, что слова и поступки старца, какими бы странными они ни казались, отражали его глубокую веру и большую любовь к ближнему. Всю жизнь он посвятил исполнению двух заповедей: любви к Богу и любви к ближнему. Каждого «униженного и оскорбленного», приходящего к нему, старец не оставлял без утешения, его гнев никогда не вызывал отчаяния, но пробуждал от душевного холода и равнодушия. По ночам мы часто слышали его голос, иногда он кричал или ссорился с кем-то, или вел с кем-то диалог, но мы точно знали, что в келье он был один. Это его общение с невидимыми силами порой страшило меня».
Монахиня Фекла (Ониани) делилась: «Однажды во время ночной молитвы меня одолевали страшные помыслы: «Ты хочешь так прожить всю свою жизнь: в полночь вставать и до утра молиться, а потом целый день не покладая рук трудиться? Ты же молодая, и так губишь себя, совсем сдурела?»
Возвращаясь в келью после молитвы, я увидела отца Гавриила. Он, рыдая, повторял: «Такая молодая, такая красивая… В полночь вставать, молиться… Здесь собираешься оставаться?» Слова старца потрясли меня — он подробно повторил все мои помыслы. Я устыдилась: ведь Господь оказал мне такую милость — я прикасаюсь к стопам святой Нины, а в голову приходят такие помыслы! Только спустя несколько лет я по-настоящему оценила помощь и поддержку отца Гавриила. С тех пор подобные помыслы меня больше не беспокоили».
Монахиня Параскева (Ростиашвили) рассказывала: «Как-то в келью к отцу Гавриилу пришла супружеская пара, жена была беременна. Старец им говорил, что ребенок все понимает и еще в утробе матери надо учить его слову Божию. Муж удивился: «Я не слышу, как за стеной говорят. А что может слышать ребенок в утробе матери?» — «Не верите?» — спросил старец и повернулся к женщине: — «Малыш, ты слышишь меня?» Плод с такой силой начал двигаться, то женщине стало тяжело стоять и она села».
Она же рассказывала: «Перед Великим постом батюшка, как правило, коленопреклоненно молился о прощении грехов на амвоне Преображенского храма. Если он кого-то гневно обличал, а тот до вечера не приходил за прощением, то сам шел к нему и просил прощения».
Еще вспоминала: «Однажды я сидела в келье старца. Вдруг он попросил немедленно оставить его одного. Я очень удивилась и поспешила к выходу, а оглянувшись назад, увидела, что лицо его светилось как солнце».
Мать Параскева вспоминала также: «Когда его оскорбляли, насмехались, ругали, я с удивлением спрашивала: «Неужели вы все-таки любите их?» А он с печалью отвечал: «Я их теперь еще больше жалею и еще больше люблю»».
Она рассказывала также об уроках отца Гавриила: «Однажды я стояла у кельи старца во дворе монастыря. Ко мне подошли паломники и попросили воды. Мне было лень идти за водой, и я отправила их в трапезную. Когда я зашла в келью старца, он сурово спросил: «Как же так вышло, что ты не сделала доброго дела? Быстро иди, дай людям воды, чтоб никто тебя не опередил. И запомни, что даже один стакан воды, отданный ближнему, не потеряется перед Богом»».
Вот еще один урок отца Гавриила: «Однажды старцу принесли яблоки. Он поручил сварить варенье из этих яблок, только с косточками. Я решила, что оно прокиснет, и сварила без косточек — и все варенье прокисло. По этому поводу старец рассказал следующее: «Однажды авва своему послушнику дал рассаду капусты и благословил посадить ее корнями вверх. Послушник подумал, что отец постарел и не понимает, что говорит. Он посадил корнями в землю — и вся рассада погибла. «Вот это — плод непослушания», — сказал авва. Послушник просил прощения и посадил рассаду так, как благословил наставник, и рассада прижилась. «Это плод послушания», — сказал авва на этот раз»».
Мать Параскева рассказывала еще: «Отец Гавриил порой странно наставлял людей. Выходил из кельи, садился на стул, звал кого-то к себе и велел сходить в келью и принести кастрюльку. Человек никак не мог ее найти. Старец принимался кричать на него — тогда сразу выявлялись слабые места того человека. Со временем человек, узнавший благодаря старцу свои немощи и «натренированный» им в смирении, мог легко защищаться от козней демона».
Она же вспоминала: «Старец любил сидеть возле своей кельи. Как-то один священник проходил мимо. Отец Гавриил тихо спросил меня: «Хочешь, я этого священника встряхну?» Я испугалась и замерла в ожидании. Старец грубо обругал его. Священник, спокойно выслушав, сказал, что он еще хуже и заслуживает еще большего гнева. Тогда старец с любовью обнял его и назвал своим братом».
Вспоминала также: «Отец Гавриил часто выносил из кельи кувшин, ставил и накрывал его сверху тряпкой, как будто прятал. На самом деле кувшин был очень хорошо виден. Он делал вид, что пьет, чтобы все думали, что он пьяница».
Как-то к старцу пришла женщина и сказала, что он спас ей жизнь, и она хочет поблагодарить его. Она рассказала: «Я живу в старом домике рядом с кладбищем. Однажды ко мне в дом ворвались разбойники. От страха я стала усиленно молиться, просить отца Гавриила о помощи. И вдруг увидела чудо — откуда-то появился старец и, угрожая разбойникам большой палкой, прогнал их из дома. Как только разбойники убежали, старец исчез — так же внезапно, как и появился».
Однажды к старцу пришел молодой человек. Старец сурово посмотрел на него и сказал: «Иди и причащайся, благодать причащения спасет тебя».
Молодой человек в тот же день причастился. Потом он рассказал: «Сразу после причастия ко мне зашел друг и пригласил поехать с ним в гости. Но я отказался, потому что причастился. Друг поехал один. Он попал в аварию и погиб».
Как-то отец Гавриил сказал знакомому юноше: «Будь осторожен: с тобой может случиться несчастье». Через несколько дней кто-то выстрелил в него, но пуля опалила только волосы, не причинив никакого вреда.
Отар Николаишвили вспоминал: «Однажды в Тбилиси отец Гавриил вышел на улицу. Сев на стул посередине улицы, он принялся разговаривать с прохожими. Обычно на этой улице движение машин непрерывное, но, как ни странно, пока старец сидел там, ни одна машина не проехала, а как только он встал, движение машин возобновилось».
Он еще вспоминал: «Однажды я сидел в келье у старца. Отец Гавриил дремал, а я, глядя на него, думал: «Этот человек обо всех все знает… Кто он такой? Уж не демон ли, который облачился в монашескую мантию?» Вдруг старец сказал: «Принято». Даже во время сна он понял, о чем я думаю. Вскоре отец Гавриил проснулся и, посмотрев на меня, горько заплакал. Мне стало стыдно. Потом он показал на крошки, лежавшие на столе, и сказал: «Без воли Божией демон не сможет даже эти крошки сдвинуть с места — не то что монашескую мантию надеть»».
Отар еще делился: «Старец Гавриил являл собой редчайший пример настоящего духовника. Надо было прожить с ним бок о бок несколько месяцев, чтобы научиться понимать глубину его внутреннего духовного мира, не соблазняясь странными поступками. Живя рядом со старцем, я с каждым днем все больше и больше узнавал его, и мое представление о нем менялось. Сначала я жалел его, как бедного помешанного монаха, потом радовался, встречая в нем сочувствие и понимание. Потом я удивлялся тому, что этот странный монах знает почти наизусть Ветхий и Новый Заветы. Зная, что от многого знания можно лишиться ума, я с еще большей жалостью стал относиться к нему. Спустя некоторое время я заметил, что он дает ответы на вопросы, которые я вслух не задавал, но которые меня действительно волновали. Он мог читать мысли. Это меня очень озадачило и в какой-то степени напугало — какая же сила была передо мной? Прошло время, и я убедился, что это была сила, перед которой все преклоняются, сила, которая может укротить не то, что грешного человека — самого свирепого льва: сила молитвы и любви».
Он же рассказывал такую историю: «Все слова, сказанные старцем, были для меня законом. Но одно его благословение все-таки озадачило меня. Он сказал: «Немедленно на твоей машине едем в монастырь Антония Марткопского». Я смутился и принялся объяснять, что это невозможно: машина была неисправна, но тут же осекся, поняв, что ослушаться нельзя. Как старец сказал, так и будет.
Что поделаешь — поехали. Начались крутые подъемы; чувствую, машина останавливается. Вдруг отец Гавриил произнес: «Сынок, ты только не оглядывайся, с нами едет сам преподобный Антоний Марткопский!» И вдруг машина на полном ходу полетела вперед. Мне даже приходилось на тормоз нажимать, хотя мы в гору ехали. Она просто летела. Когда мы въехали в монастырские ворота, машина тут же заглохла».
Отар рассказал, что произошло дальше: «Скоро во дворе монастыря послышались крики пришедших из ближайшей деревни мужчин. Они скандалили и угрожали, требуя встречи с монахами. Я хотел вмешаться, но старец осек меня взглядом. Он вышел сам с распростертыми руками и громко сказал: «Если жаждете крови, стреляйте в меня! Моей крови, крови монаха Гавриила, пусть будет для вас достаточно, а других не трогайте. Мое убийство простит вам Бог, но, если убьете их, этого Он не простит». Как оказалось, скандалисты знали всех братьев монастыря и, когда они увидели старого, незнакомого монаха, смутились, не зная, что делать. Постепенно они успокоились, некоторые даже попросили прощения. Старец предвидел, что Марткопский монастырь ожидают неприятности, и поэтому неожиданно для всех решил ехать туда. Сам великий святой преподобный Антоний Марткопский благословил старца уберечь монастырь от беды».
Владыка Иосиф рассказывал: «В Шио-Мгвимском монастыре перед всенощным бдением не могли открыть двери храма. Старец подошел, перекрестил — двери открылись от легкого прикосновения».
Однажды к старцу пришла девушка и рассказала, что у них в доме постоянно случаются ссоры и скандалы, а недавно сбежал из дома брат. Старец без промедления собрался и поехал в тот дом. Когда они приехали — брат был уже дома. «Какая-то сила заставила меня вернуться», — сказал он. «Отец Гавриил подошел к иконам и начал молиться. Я увидела, как просияла икона Божией Матери и лучи осветили старца, — рассказывала девушка. — Он закончил молитву и ушел. С тех пор в нашем доме воцарились спокойствие и мир».
Как-то несколько человек, вышедшие из храма, забросали камнями бездомного пса. Отец Гавриил увидел это и с болью сказал: «Лучше было бы, если бы вы вообще не присутствовали на литургии».
Бывало, что во время пострига тех, кого ожидали большие испытания, отец Гавриил рыдал перед иконами. Однажды постригали монахиню. Старец горько плакал и говорил: «Дочка, дочка, как мне тебя жаль: этот крест тебе не понести». Прошло время, и она оставила монастырь.
Монахиня Пелагия (Ксоврели) вспоминала: «Однажды в монастыре совершалась епископская хиротония. Во время литургии старец непрерывно разговаривал и всем мешал. Сначала это терпели, но, когда он подошел к амвону, встал рядом со священником и сказал: «Ты не заслуживаешь этого места, здесь должен стоять я». Терпение лопнуло, и владыка благословил вывести старца из церкви. Два послушника подошли к старцу, но, прежде чем его вывели, он успел еще раз сказать священнику: «Ты еще не понял моих слов». Прошло некоторое время, и тот, кого хиротонисали, отошел от Церкви. Ни одно слово, произнесенное старцем, не было пустым. Он стяжал внутреннюю благодать, многое знал и провидел. А все внешнее — мнение окружающих людей — было для него не важно».
Архимандрит Рафаил (Карелин) рассказывал: «Однажды отец Гавриил молился в алтаре Сионского собора. К нему подошел один известный архимандрит, пользовавшийся среди монашествующих авторитетом, и приветствовал его. Отец Гавриил пристально посмотрел на него и неожиданно сказал: «Несчастный, сейчас же становись на колени и кайся в своих грехах!» Архимандрит, оскорбившись, ответил: «Какое тебе дело до моих грехов? Я сам знаю, когда каяться!» Тогда отец Гавриил подошел к престолу и закричал: «Тебе говорю, ты проклят Богом!» Такой поступок удивил и возмутил присутствовавших в алтаре. Через несколько лет этот архимандрит ушел в раскол…»
Он же рассказывал: «Однажды архимандрит Ксиропотамского монастыря в сопровождении некоторых других лиц приехал в Грузию, посетил монастыри и захотел увидеть отца Гавриила. Отец Гавриил узнал об этом, и когда они пришли к нему в келью, то увидели его совершенно «пьяным». Отец архимандрит сказал тогда: «Теперь я вижу, что это настоящий саллос (по-греч. – «юродивый»): он не хотел говорить с нами и не хотел огорчить нас отказом». Помолившись, они вышли из его кельи».
Отец Рафаил передавал также рассказ самого старца: «Когда я стоял на молитве, то вдруг услышал голос: «Скорей иди в Бетанию». Этот голос повторился трижды. Я оставил молитвенное правило, оделся, взял посох и сумку и отправился в Бетанию. По дороге купил несколько хлебов. Попутной машины не было, и я пошел пешком. Я шел по лесу, и какая-то сила торопила меня: «Не останавливайся, иди скорее». Уже к вечеру я пришел в монастырь. Меня встретил схиархимандрит Иоанн — последний оставшийся в живых монах. Он сказал: «Я молился, чадо, чтобы ты пришел ко мне и прочел надо мной отходную молитву». Несмотря на то, что схиархимандрит Иоанн долго болел, ничто не предвещало его скорую смерть: он встретил меня на ногах, а не в постели; вид его был даже более бодрым, чем когда я видел его в последний раз… Наступил вечер. Схиархимандрит благословил меня зажечь свечи. Он дал мне книгу «Куртхевани» (так называется Требник на грузинском языке. — Прим. ред.), раскрытую в том месте, где был канон на исход души, и сказал, чтобы я прочитал его. Я заплакал и стал просить: «Отче, пусть я умру раньше тебя и вместо тебя». Он ответил: «Ты не знаешь, о чем говоришь и чего просишь». Я продолжал плакать, припав к его ногам. Тогда он встал и сказал первый возглас торжественно, как епископ во время богослужения. Я не мог ослушаться и стал продолжать молитву. Я прочитал канон на исход души до конца… Затем стал громко читать Иисусову молитву, и вдруг отец Иоанн как бы встрепенулся, радость отразилась на его лице. «Мой брат и отец Иоанн пришел за мной, — сказал он, — а вместе с ним…» — и он замолк, его голова опустилась на грудь. Прошли минуты молчания. Я подошел к нему. Он был уже мертв… Я молился всю ночь. Утром в монастырь пришли люди, точно узнав о смерти настоятеля. Мы сообщили патриарху Ефрему о кончине великого старца…»
Митрополит Даниил (Датуашвили) вспоминал: «Я сблизился с отцом Гавриилом, когда служил в Самтаврийском монастыре. Отец Гавриил был истинным подвижником, обладал удивительными духовными дарованиями, большой любовью. Он почитаем не только грузинским народом, но и всем православным миром».
Схиархимандрит Виталий (Сидоренко) утверждал: «Монах Гавриил — величайший монах».
Монах Симеон (Абрамишвили) говорил: «Архимандрит Гавриил — это все монахи вместе взятые».
Иеромонах Герасим из американского братства преподобного Германа Аляскинского писал: «Архимандрит Гавриил — подвижник современной Грузии, ее духовный наставник. Гонимый за Христа, он перенес тяжкие мучения, но остался живым и продолжает свидетельствовать о Господе… и поддерживать многострадальную Грузинскую Церковь в тяжелейшие годы».
Архиепископ Серафим (Джоджуа) делился: «После первой встречи с отцом Гавриилом я понял, что он необыкновенный человек. Бог дал этому подвижнику дар угадывать тайны человеческих сердец. Его слова, улыбка или слезы были проникнуты любовью Божией…»
Он еще вспоминал: «Так любить Бога, так любить людей мог только избранник Божий. Из десяти юродствующих, возможно, девять — в прелести, и лишь один — от Бога. Этим одним и был старец Гавриил».
В последние годы жизни старец жил в башне монастыря Самтавро и тяжело болел водянкой. Монахиня Параскева (Ростиашвили) рассказывала: «У него двенадцать раз выкачивали жидкость из брюшной полости. Врач делал это в примитивных условиях в его же келье. Обычный человек не выдерживает эту процедуру более двух-трех раз. Все происходившее можно было объяснить только Божией благодатью».
Монахиня Нино (Джулакидзе) вспоминала: «В последние минуты жизни старца я находилась в его келье. В церкви с утра читали молитвы. Вечером приехали митрополит Даниил и архимандрит Михаил. При чтении девятой песни канона старец улыбнулся и отдал свою праведную душу Господу».
Настоятель Шио-Мгвимского монастыря архимандрит Михаил (Габричидзе) рассказывал: «Мы были в Патриархии, когда узнали, что отцу Гавриилу плохо. Католикос-Патриарх Илия II благословил владыку Даниила, митрополита Цхум-Абхазской епархии, ехать к отцу Гавриилу для чтения канона на исход души, и мы сразу же отправились в Мцхету. По дороге у нас сломалась машина, мы очень переживали, что опоздаем, и я спросил у владыки: «Неужели мы не застанем его живым?» А он ответил, что Господь не возьмет душу Своего угодника, пока к нему не приедет архиерей. И правда, когда мы приехали, старец был еще жив. Как только владыка закончил читать канон на исход души, отец Гавриил предал душу Бету». Это произошло 2 ноября 4995 года. По его завещанию, тело завернули в циновку и опустили в могилу.
О смерти старец говорил: «Смерть — это преображение. Не бойтесь смерти — бойтесь суда Божия. Представьте, как бьется сердце, когда стоите на экзамене перед профессором. Насколько же страшнее стоять пред Богом на суде! Величие Божие не сравнимо ни с чем».
Еще говорил: «Праведник не боится Бога».
Много паломников приезжало на могилу отца Гавриила — в места, где четырнадцать лет подвизалась святая равноапостольная Нина, просветительница Грузии. Многие больные, помазываясь маслом от неугасимой лампады на могиле, получали исцеление.
Русудан Мамучишвили свидетельствовала об одном таком случае: «Чудотворный елей из неугасимой лампады, горящей над гробом старца, избавил меня от сильнейших болей, а мужа моего от паралича после того, как у него случился инсульт. Однако вскоре муж стал нарушать режим, предписанный врачами, и инсульт случился во второй раз. Тогда он с покаянием сказал, что недостоин милости Божией и заступничества старца Гавриила. Он покаялся, и Господь и на этот раз, по молитвам старца, избавил его от недуга. Сейчас он хорошо себя чувствует и почти каждый день ходит в церковь. Благодаря старцу в нашу семью пришла Божия благодать и остается с нами по сей день».
20 декабря 2012 года Синод Грузинской Православной Церкви причислил архимандрита Гавриила (Ургебадзе) к лику святых. 25 декабря 2014 года Священным Синодом преподобный Гавриил включен в месяцеслов и Русской Православной Церкви. День памяти старца — 2 ноября (н. ст.).
22 февраля 2014 года были обретены нетленные мощи старца. К могиле старца пришло поклониться около семисот тысяч человек. Тем самым исполнилось пророчество преподобного Гавриила о том, что к нему придет половина Грузии. Грузины называют любимого старца «мама Габриэли».
Из монастыря Самтавро (Мцхета) святые мощи крестным ходом были перенесены в собор Светицховели, после чего они были доставлены в тбилисский кафедральный собор Пресвятой Троицы.
Митрополит Сергий (Чекуришвили) говорил: «Чудеса, происходящие после смерти старца Гавриила, еще больше убеждают в том, что он — святой человек».
Преподобный отче Гаврииле, моли Бога о нас!
{lang: 'ru'}
![](<img%20src="https:/pp.userapi.com/c840428/v840428818/8569/7Zc8jubli1I.jpg"%20style="width:%20290px;%20height:%2060px;%20margin-top:%20219.5px;">)
Согласно Преданию, Крест обнаружили пастухи – он находился среди болота висящим в воздухе в облаке света «несказанного». Это было Распятие необычной работы. Искусно выполненное и нетипичное исполнение свидетельствовало о явно чудесном происхождении образа. Здесь же они услышали голос от Распятия, который предсказывал, что на этом самом месте, где сейчас болото, будет дом Божий и великая благодать дана ему – приходящие помолиться с верой получат исцеления и чудеса.
святой Троицы и трапезная, окружённые с четырёх сторон кельями; позади келий находились огороды и хозяйственные службы. Весь монастырь был обнесён деревянной оградой (тыном). Над воротами была устроена ещё одна деревянная церковь, во имя 
каменное сооружение монастыря — 
обстреливали крепость из 63 орудий и многократно предпринимали попытки штурма; в конце 1609 года в осаждённом монастыре началась цинга, во время эпидемии умерло свыше двух тысяч человек. Всех умерших относили в 
Перестройке должны были подвергнуться многие сооружения Лавры; архитектурный стиль монастырских сооружений планировалось привести в соответствие вкусам середины XVIII века. В 1745 году был вычерчен альбом перестройки всей лаврской территории с подробным описанием построек монастыря. Ускорению перестройки способствовал сильный пожар, случившийся в 1746 году, который уничтожил все деревянные постройки монастыря. Началась глобальная реконструкция Лавры в соответветствии с альбомом 1745 года; работы продолжались до 1789 года. Новый облик монастырских сооружений напоминал внешнее убранство дворцов того времени. Здания были выкрашены в яркие тона, подчёркивавшие красоту белых и позолоченных лепных деталей. Под стать внешнему декору пышный облик получили интерьеры сооружений. Самую роскошную отделку обрели Царские чертоги (лепнина и живопись на потолке, наборный паркет, изразцовые печи, шёлковая обивка стен). Первоначальный декор многих старых зданий был утрачен; например, сооружения вдоль западной стены монастыря, в том чиле Больничные палаты, обрели единый фасад с одинаковыми окнами и галереей на столбах. Некоторые здания (в том числе кузница и оружейная палата) были разобраны. Архитектура ряда сооружений в альбоме была вычурна; контролировавшим перестройку архитекторам Ивану Мичурину и Дмитрию Ухтомскому удалось внести в проект ряд существенных изменений (например, было отменено решение о возведении над монастырскими зданиями двуъярусных фигурных крыш по голландскому образцу). Перестройка затронула и древние храмы обители; так, главы 
Серапиона Новгородского, митрополита Иоасафа, архимандрита Дионисия, преподобного Максима Грека, 
историко-художественного музея С. А. Будаев, заказчиком — Загорский музей, в 1938 году был приглашён молодой архитектор И. В. Трофимов. Ему было поручено, в развитие декрета 1920 года, подписанного Лениным, об обращении ансамбля Троице-Сергиевой Лавры в музей, подготовить обоснованный доклад в Совнарком РСФСР о выделении средств на научную реставрацию памятников этого историко-художественного ансамбля. В последующие два года он подготовил справку об историко-художественном значении архитектурного ансамбля Лавры и программу его научной реставрации, генеральный план реставрационно-восстановительных работ, дефектные акты, описи работ и сметы по пятнадцати объектам. На основании этих материалов 1 февраля 1940 года было принято постановление Совнаркома, по которому весь комплекс памятников 
предложивший комплексный проект рестараврации ансамбля лавры. В ходе рестараврации в 1956—1959 годах все здания и сооружения монастыря были освобождены от занимавших их посторонних учреждений. К 1970 году основной объём реставрационных работ был выполнен. Результаты проведённой Балдиным реставрации были оценены неоднозначно, в частности, И. В. Трофимов отмечал принципиальные ошибки и ущерб, нанесённый отдельным зданиям и всему ансамблю Троице-Сергиевой Лавры в целом. Реставрация продолжались и в 1970-е годы — ряд объектов был воссоздан под руководством архитекторов Ю. Д. Беляева и Ю. Н. Шахова.
